Родилась 15 марта 1925 г. в Кременчуге. Родители, как только узнали о создании на востоке страны первого в мире еврейского административно-государственного образования, сразу покинули Украину и поехали в Биробиджан. Хая окончила здесь еврейскую школу и перед самой войной, в 1940 году пришла устраиваться на швейную фабрику.
Рядами стояли здесь сорок швейных машинок, присланных биробиджанцам из «Дальшвейтреста», да девять «зингеров», которые пожертвовали новой фабрике переселенцы с Украины и из Белоруссии. Работницы шили комплекты белья и верхней мужской одежды, пользовались угольными утюгами и прочими допотопными инструментами. Открылся и небольшой цех индивидуального пошива, в котором работали непревзойденные мастера своего дела Иосиф Кощуцкий и Дмитрий Бормашев...
Когда началась война, швейники на массовом митинге выразили готовность сделать все для разгрома врага, для победы. Многие прямо с митинга отправились в военкомат, девушки записывались в санитарную дружину, в группу телефонисток. В цехах появились лозунги «Все для фронта, все для победы!» Под этим девизом развернулось движение двухсотников: не только отдельные работницы, но и целые коллективы стали выполнять по две и более норм.
В короткий срок производство перестроилось на военный лад - вместо обычной продукции в цехах стали шить армейское обмундирование, парашюты. Хая и ее закадычная подруга Сарра Глик недолго ходили в ученицах швей, потому что неожиданно для себя умудрились даже обогнать в труде своих наставниц. А трудиться приходилось по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, особенно когда на фабрику стала приходить солдатская одежда в комьях засохшей земли и пятнах крови. Выстирать ее надо было, починить, отгладить. Женщины, которые проводили на фронт своих родных, плакали над этой одеждой, вспоминая мужей, сыновей, братьев. Работницы порой и спали-то прямо в цеху, на ватниках. Голодали, конечно. На карточки можно было только хлеб взять, иногда - сахар. Хая Абрамовна и по сей день помнит, как боялась потерять сознание от слабости. Правда, за отличную работу иногда полагалась «премия» - талон на суп. С тех пор вкуснее супа она ничего не едала, хотя и готовили его в фабричной столовой без мяса, а сдабривали мерзлой картошкой.